Главная
->
Рыбалка
->
Статьи
->
Из дневника мормышечника
Ужение на мормышку по открытой воде дает рыболову возможность активно охотиться практически на любую рыбу, зато и требует от него внимания, смекалки, готовности постоянно экспериментировать. Известный московский мормышечник Николай Крекшин полагает, что постоянный поиск — рыбы, приманки, тактики — является обязательным условием успеха в ловле с кивком.
Ранней весной на Москве-реке у меня было несколько обрывов при ловле на мормышку с боковым кивком. Сначала даже не знал, на кого и подумать. Крупный лещ? Жерех? А может, карп? О вываживании не было и речи, рыбу не удавалось даже завернуть, она перла, как паровоз и обрывала 0,12-ю леску.
Все же, мне удалось докопаться до истины. Место, где я ловил, представляет собой затишье с обратным течением, непосредственно граничащее с основным течением и свалом на глубину. Так вот, оказалось, что с глубины сюда поднимались крупные, по-настоящему крупные окуни, соблазнявшиеся моей мормышкой. После поклевки окунь уходил на струю, на глубину, и обрыв следовал незамедлительно.
Соответственно, моя новая тактика заключалась в том, чтобы любой ценой удержать окуня на мели, не пустить его вниз. Леска звенит, гудит, находясь на грани разрыва, но я — ни в какую. Если раньше я пытался приподнять окуня, чтобы выводить его затем к берегу, то теперь я оставлял его у дна и давал ходить влево-вправо, но не позволял уходить назад. Постепенно окунь сам выходил к берегу.
Первым трофеем, вытащенным таким способом, оказался окунь весом за килограмм. За ним последовал другой, граммов на шестьсот. Коллеги-рыболовы были ошеломлены, пытались мне подражать, но у них рыба рвала даже 0,15. Лишь когда я объяснил, в чем дело, одному из моих приятелей удалось вытащить окуня на полкило.
Боковой кивок
Такая рыбалка продолжалась до самого открытия навигации на Москве-реке. Попадались окуни разного размера, но почти каждый раз среди них оказывались и крупные экземпляры. Ни плотвы, ни бычков в уловах не было.
На монастырском пруду
Во второй половине апреля, после того как воду в реке подняли, я поехал на разведку на монастырский пруд. В первый же день мне попались пять плотвиц от 200 до 300 граммов. Такую плотву поймаешь не на каждом пруду. Карась, правда, не попался ни один. Но спустя несколько дней я там же вытащил одного окуня на 600 г и одного карася на 400 г, а также несколько плотвичек. Поклевки были очень аккуратные, в верхних слоях воды, сантиметрах в двадцати от поверхности. Рыба не гуляла, рыболовов не было ни души. Вода стояла ниже обычного уровня примерно на метр.
Люблинский пруд
Параллельно я решил открыть сезон на Люблинском пруду. Лед сошел дня за три-четыре до моей первой там рыбалки. Рыболовов тоже никого. Обошел пруд, не раскладывая удочку, осмотрелся. Вода оказалась мутноватой, всплесков не нигде не видно. Только в одном месте, метрах в пятнадцати от берега, кто-то вывернулся. Там-то я и решил начать.
Минут через десять, после разных экспериментов, я подобрал мормышку и поймал плотву на 250 г — для этого пруда редкий трофей. После нее попадались плотвички уже от 80 до 150 г. Место оказалось маленьким столом, с которого во все стороны шел свал с полутора метров на два. Плотва выходила с глубины и хватала мою мормышку с бисером. Другие искусственные приманки не работали, на поролон были только шевеления. Плотва поднималась за мормышкой с бисером, хватала иногда вполводы, иногда чуть ли не у поверхности. Поклевки были очень осторожные, почти незаметные.
Во время этой рыбалки был такой случай. Появляются спасатели на лодке, наблюдают за мною в бинокль. Как это я так плотву таскаю? Подъезжают еще ближе, переговариваются между собой:
— Так это он на мормышку, что ли, ловит?
— Да-а…
— Так мы ж зимой пробовали, здесь вообще ничего не клюет!
— Ну, видишь, значит, весной лучше.
— Наверняка на мотыля ловит.
— Надо будет и нам попробовать.
Но высаживаться и подходить ко мне не стали.
За городом
Сделал я вылазку и на один загородный пруд. Вода оказалась мутноватой, по берегу сидели доночники-кормушечники, в кустарнике плескалась какая-то рыба. Решил проверить и увидел, что это плотва. Попытался подобрать приманку. К сожалению, кусты были далековато от берега и правильная проводка не получалась.
Ближе к середине пруда окунь уже начинал потихоньку гонять малька. Ротан не проявлял никаких признаков жизни. Зато караси ходили вдоль берега, выбирая себе места для нереста. Ближе к обеду я увидел первую поклевку карася. Двухсотграммовый карась клюнул в верхних слоях воды на мормышку с поролоновым шариком. Подул ветерок, караси осмелели. Я вычислил несколько точек и начал потаскивать самцов карася. Клев все усиливался, но я решил вовремя остановиться, и в полтретьего оттуда уехал. Самый крупный карась потянул на весах 700 г.
Из дневника мормышечника
Ужение на мормышку по открытой воде дает рыболову возможность активно охотиться практически на любую рыбу, зато и требует от него внимания, смекалки, готовности постоянно экспериментировать. Известный московский мормышечник Николай Крекшин полагает, что постоянный поиск — рыбы, приманки, тактики — является обязательным условием успеха в ловле с кивком.
Ранней весной на Москве-реке у меня было несколько обрывов при ловле на мормышку с боковым кивком. Сначала даже не знал, на кого и подумать. Крупный лещ? Жерех? А может, карп? О вываживании не было и речи, рыбу не удавалось даже завернуть, она перла, как паровоз и обрывала 0,12-ю леску.
Все же, мне удалось докопаться до истины. Место, где я ловил, представляет собой затишье с обратным течением, непосредственно граничащее с основным течением и свалом на глубину. Так вот, оказалось, что с глубины сюда поднимались крупные, по-настоящему крупные окуни, соблазнявшиеся моей мормышкой. После поклевки окунь уходил на струю, на глубину, и обрыв следовал незамедлительно.
Соответственно, моя новая тактика заключалась в том, чтобы любой ценой удержать окуня на мели, не пустить его вниз. Леска звенит, гудит, находясь на грани разрыва, но я — ни в какую. Если раньше я пытался приподнять окуня, чтобы выводить его затем к берегу, то теперь я оставлял его у дна и давал ходить влево-вправо, но не позволял уходить назад. Постепенно окунь сам выходил к берегу.
Первым трофеем, вытащенным таким способом, оказался окунь весом за килограмм. За ним последовал другой, граммов на шестьсот. Коллеги-рыболовы были ошеломлены, пытались мне подражать, но у них рыба рвала даже 0,15. Лишь когда я объяснил, в чем дело, одному из моих приятелей удалось вытащить окуня на полкило.
Боковой кивок
Такая рыбалка продолжалась до самого открытия навигации на Москве-реке. Попадались окуни разного размера, но почти каждый раз среди них оказывались и крупные экземпляры. Ни плотвы, ни бычков в уловах не было.
На монастырском пруду
Во второй половине апреля, после того как воду в реке подняли, я поехал на разведку на монастырский пруд. В первый же день мне попались пять плотвиц от 200 до 300 граммов. Такую плотву поймаешь не на каждом пруду. Карась, правда, не попался ни один. Но спустя несколько дней я там же вытащил одного окуня на 600 г и одного карася на 400 г, а также несколько плотвичек. Поклевки были очень аккуратные, в верхних слоях воды, сантиметрах в двадцати от поверхности. Рыба не гуляла, рыболовов не было ни души. Вода стояла ниже обычного уровня примерно на метр.
Люблинский пруд
Параллельно я решил открыть сезон на Люблинском пруду. Лед сошел дня за три-четыре до моей первой там рыбалки. Рыболовов тоже никого. Обошел пруд, не раскладывая удочку, осмотрелся. Вода оказалась мутноватой, всплесков не нигде не видно. Только в одном месте, метрах в пятнадцати от берега, кто-то вывернулся. Там-то я и решил начать.
Минут через десять, после разных экспериментов, я подобрал мормышку и поймал плотву на 250 г — для этого пруда редкий трофей. После нее попадались плотвички уже от 80 до 150 г. Место оказалось маленьким столом, с которого во все стороны шел свал с полутора метров на два. Плотва выходила с глубины и хватала мою мормышку с бисером. Другие искусственные приманки не работали, на поролон были только шевеления. Плотва поднималась за мормышкой с бисером, хватала иногда вполводы, иногда чуть ли не у поверхности. Поклевки были очень осторожные, почти незаметные.
Во время этой рыбалки был такой случай. Появляются спасатели на лодке, наблюдают за мною в бинокль. Как это я так плотву таскаю? Подъезжают еще ближе, переговариваются между собой:
— Так это он на мормышку, что ли, ловит?
— Да-а…
— Так мы ж зимой пробовали, здесь вообще ничего не клюет!
— Ну, видишь, значит, весной лучше.
— Наверняка на мотыля ловит.
— Надо будет и нам попробовать.
Но высаживаться и подходить ко мне не стали.
За городом
Сделал я вылазку и на один загородный пруд. Вода оказалась мутноватой, по берегу сидели доночники-кормушечники, в кустарнике плескалась какая-то рыба. Решил проверить и увидел, что это плотва. Попытался подобрать приманку. К сожалению, кусты были далековато от берега и правильная проводка не получалась.
Ближе к середине пруда окунь уже начинал потихоньку гонять малька. Ротан не проявлял никаких признаков жизни. Зато караси ходили вдоль берега, выбирая себе места для нереста. Ближе к обеду я увидел первую поклевку карася. Двухсотграммовый карась клюнул в верхних слоях воды на мормышку с поролоновым шариком. Подул ветерок, караси осмелели. Я вычислил несколько точек и начал потаскивать самцов карася. Клев все усиливался, но я решил вовремя остановиться, и в полтретьего оттуда уехал. Самый крупный карась потянул на весах 700 г.
